| >> |
No.6179
Файл: hqdefault.jpg -(16 KB, 480x360, hqdefault.jpg)
>>6178
Тоже есть вот такой вот парадокс с некоторыми произведениями эпохи страны советов. Не люблю то же прекрасное далёко, например. Хотя хитори жа наи, кейки, ойши, таноши, сэйшун сугои, аосора генки, цубаса тондэ, сэкай сутэки, омоширои мираии и так далее не сильно смущают. Если подумать, парадокс объясним, во-первых, тем, как оно спето (ведь несравнимо сильнее же!); во-вторых, возможно, тем, что слова иностранного языка как бы меньше значат сами по себе, они не такие сильные (у меня такое с английским). Да и не всё я хорошо воспринимаю, те же opening’и Гочиусы — слишком много сахара, не могу осилить.
Ещё можно подумать о том, что с японскими песенками не связано негативных ассоциаций. С чёрно-белым небом, старостью и картинкой плохого качества. И о том, что в тех старых песнях, быть может, есть некое обещание счастиливого будущего и настоящего. Обещание, которое не сбылось. И не сколько счастливого даже, сколько… И именно это вызывает неприязнь, эдакое отрицание боли мира. Хотя миру-то всё равно, больно-то людям. Именно это всё заставляет многих мешать изображение вот такого вот «света» с кровью и грязью. Тот же Летов. Дети, вплетающие гуро в стихи о детстве и красоте. И море, море деконструкций а-ля https://www.youtube.com/watch?v=WRu_-9MBpd4 .
Так вот и получается. Девочка — свет. А вот картинка с девочкой в чьём-то субъективном поле — очень даже тьма, при чём очень сильная тьма, затмевающая наличествующий у картинки ян-аспект. Такие вот мысли.
А полька-та мне зашла, в такой-то версии.
|
